Но была в истории и другая, куда более страшная и почти забытая операция. 31 декабря 1994 года, всего через год после событий в Сомали, в Грозный вошла 131-я отдельная мотострелковая бригада. В следующие полтора суток она попала в такой жестокий бой, что по уровню драматизма, кровопролития и ужаса история Могадишо меркнет в сравнении. Однако в России об этих событиях не сняли фильмов, не написали бестселлеров, а имена погибших и выживших остались неизвестны широкой публике. Мрачная известность 131-й бригады сводится лишь к тому, что она была блокирована на железнодорожном вокзале Грозного, и «оттуда вырвались немногие».

Со временем вокруг этих событий появилось множество мифов и откровенных фальсификаций, что неудивительно – так бывает с любыми трагическими страницами нашей новейшей истории. Но есть и те, кому не всё равно: энтузиасты, которые по крупицам восстанавливают правду. Вот только, в отличие от книг про американских спецназовцев, их работы не найдешь на книжных полках. Государству и крупным издательствам неинтересно увековечивать память о том, как и почему гибли российские солдаты в Чечне.

А между тем история майкопской бригады – это не просто рассказ о героизме и трагедии. Это история, которая позволяет увидеть всю российскую армию середины 90-х в одном страшном срезе: с её проблемами, хаосом, некомплектом, бездарным командованием и политическими авантюрами. Понимание того, что тогда произошло и почему, важно не только для памяти погибших, но и для того, чтобы подобное никогда не повторилось. Поэтому сегодня мы попробуем пройти путь 131-й бригады от начала и до конца – от приказа о вводе войск в Чечню до кровавого новогоднего штурма Грозного.

30 ноября 1994 года президент Ельцин подписал роковой приказ о вводе войск в Чечню. В тот же день министр обороны Павел Грачёв поручил Северо-Кавказскому военному округу подготовить операцию. Среди частей, получивших приказ на выдвижение, была и 131-я отдельная мотострелковая бригада из Майкопа. Уже 2 декабря, всего через два дня после получения приказа, бригада начала погрузку в эшелоны. Никто тогда не подозревал, что этот поспешный марш станет началом одной из самых трагичных страниц в истории российской армии.

Бригада отправлялась на войну в плачевном состоянии. Это была не боевая единица, а скорее жалкое подобие того, чем должны были быть мотострелковые части. Вместо положенных четырёх батальонов по 400-450 человек в каждом, на фронт отправили только два, да и те неполного состава - по 240-250 бойцов. Роты насчитывали по 50-60 человек вместо штатных 100-120. Даже разведрота, элита любого соединения, едва набрала 30 человек. Чтобы хоть как-то укомплектовать подразделения, людей собирали со всего округа, снимали с других должностей, бросали в эшелоны буквально с улицы.

С техникой ситуация была ещё хуже. Танковый батальон бригады получил машины, снятые с консервации - некоторые из них не видели ремонта годами. Ни один танк не имел динамической защиты, что в городских боях равносильно смертному приговору экипажам. Но самое страшное было в другом - в бригаде катастрофически не хватало опытных офицеров. Престиж военной службы в 1994 году упал ниже плинтуса: месяцами не платили зарплату, шли массовые сокращения, а теперь ещё и отправляли в непонятную войну. В результате бригада отправилась в Чечню без штатных командиров батальонов, а во втором батальоне не было ни одного штатного командира роты.

Офицеров назначали прямо на вокзале в Майкопе, по принципу "будешь командиром - вперёд". Старший лейтенант Юрий Морозов вспоминал, как его буквально на ходу назначили начальником штаба батальона: "Где штабные документы? - спрашиваю. - Да их и не грузили, некому было". В таком состоянии - некомплект личного состава, полуразвалившаяся техника, импровизированное командование - бригада 10 декабря сосредоточилась в Моздоке. А уже 11 декабря получила приказ на выдвижение в Чечню. От приказа до войны - всего 10 дней, из которых 7 ушло на саму переброску. Никакой подготовки, никакой разведки, никаких планов.

Тем временем в Москве 26 декабря состоялось роковое совещание. Ельцин, опьянённый успехом разгона Верховного Совета в 1993 году, решил, что и в Грозном сработает тот же рецепт: быстрый демонстративный удар, колонны техники на улицах, захват президентского дворца - и противник сдастся. Никто не учитывал ни реального состояния войск, ни подготовки боевиков, ни особенностей городских боёв. Грачёв, хотя и понимал абсурдность замысла, не стал перечить президенту. В результате был отдан приказ взять Грозный к 00:01 1 января 1995 года - чтобы доложить о победе в новогоднюю ночь.

27 декабря бригада получила приказ на штурм. На подготовку - два дня. Представьте: 15 тысяч плохо обученных солдат должны были штурмовать город с 400-тысячным населением, который обороняли 10 тысяч хорошо вооружённых и мотивированных боевиков. 131-я бригада вошла в северную группировку под командованием генерала Пуликовского. На совещании 29 декабря командирам раздали аэрофотоснимки города... сделанные ещё летом. На них не было видно ни укреплений, ни опорных пунктов. Карты города и вовсе оказались образца 1983 года. Последнее совещание перед штурмом провели за 12 часов до начала операции - в шесть вечера 30 декабря. Как можно было за такой срок отработать взаимодействие подразделений? Ответ очевиден - никак.

Так, в спешке и неразберихе, 131-я бригада подошла к своему самому страшному дню. Утром 31 декабря она должна была занять рубеж на реке Нефтянке, обеспечивая проход другим частям. Но затем всё пошло не по плану...

Утро 31 декабря 1994 года началось для 131-й бригады относительно спокойно. Два батальона общей численностью 446 человек выдвинулись к реке Нефтянке, где встретили лишь разрозненное сопротивление боевиков. К 10 часам утра задача была выполнена - бригада заняла позиции и начала укрепляться, надеясь, что здесь они встретят Новый год. Но судьба распорядилась иначе.

Около 11 часов утра по радио раздался голос генерала Пуликовского. Из-за провала западной группировки бригаде приказывалось срочно занять железнодорожный вокзал. Реакция офицеров была предсказуемой. Подполковник Владимир Зрячев вспоминал: "Комбриг подошёл на БТР и говорит: "Получил указание войти в город". Я спрашиваю: "У тебя есть план города?" - "Нет". - "Как же ты собираешься заходить?" Савин ответил: "Ну, указали улицу, по которой надо идти"".

Так начался путь в ад. Без карт, без разведки, ориентируясь лишь по табличкам на домах, колонна первого батальона во главе с полковником Савиным двинулась вглубь Грозного. Дважды они сворачивали не туда, петляя по незнакомым улицам, чудом избежав столкновения с батальоном Басаева. К счастью, к 13 часам колонна всё же вышла к вокзалу, где уже находились остатки 81-го полка. Первоначально здание вокзала не было занято противником, и ситуация казалась под контролем.

Но беда пришла со второй колонной. Около 14 часов ко вокзалу попытался прорваться второй батальон бригады. Здесь боевики уже ждали. Первой подбили БМП заместителя комбата майора Клементьева - он погиб мгновенно. Майор Глаголев на БРЭМ попытался прикрыть горящую машину, но его бронированная ремонтная машина тут же получила попадание. Раненого Глаголева успели эвакуировать, но через несколько часов он умер в госпитале. Одна за другой запылали боевые машины: БМП капитана Малыгина (попал в плен), БМП капитана Васильева (весь экипаж сгорел), БМП капитана Обозова (экипаж сдался после боя). За считанные минуты второй батальон потерял почти всю технику и всех командиров рот.

К трём часам дня ситуация на вокзале резко ухудшилась. Первым был ранен сам Савин - гранаты разорвались рядом с его БТР, комбриг получил ранение ног. Попытка эвакуировать раненых на БМП провалилась - машина была подбита сразу после выезда. К вечеру на вокзале уже было около 70 раненых, заканчивались медикаменты и боеприпасы. Начальник медслужбы подполковник Тупиков докладывал: люди начнут умирать.

Тем временем в штабе группировки генерал Квашнин, глядя на карты с красивыми стрелками, был уверен, что город практически взят. Утром 1 января он поставил бригаде новую задачу - взять президентский дворец! Пуликовский формально передал приказ Савину, но все понимали - это безумие. Все усилия теперь были направлены на спасение окружённых.

Первая попытка прорыва началась утром 1 января. Колонна из 40 машин (БМП, грузовиков с боеприпасами, бензовозов) двинулась к вокзалу. В головной БМП находились полковник Пыхтин, капитан Тертышный и капитан Лелюх - лучшие офицеры бригады. На повороте с улицы Рабочей на Комсомольскую машина получила прямое попадание. Все 11 человек в БМП погибли. Идущая следом БМП полковника Андриевского резко свернула не туда и тоже была подбита. Командир пропал без вести. Колонна, оставшись без управления, рассыпалась. Лишь три БМП случайно вышли к сортировочной станции, где держались остатки второго батальона.

Вторая попытка была ещё трагичнее. Танковая рота 276-го полка попыталась прорваться самостоятельно. Два танка подбили сразу. Погибли командир роты старший лейтенант Языков и командир мотострелков компании капитан Терентьев. Потери - 16 убитых, прорыв сорван.

Третья группа - семь случайно отставших машин во главе с неизвестным офицером (позывной "104") - пыталась найти дорогу, взяв в проводники местного жителя. Головную БМП "Баргузин-70" с майором Петренко и старшим лейтенантом Казачковым подбили у самого вокзала. Казачков, умирая, успел передать в эфир свои последние слова.

Четвёртая попытка десантников 137-го полка провалилась из-за заглохшей самоходки, которая перекрыла дорогу. Три БМД сгорели, потери - более 20 человек.

К вечеру 1 января стало ясно: помощи не будет. На вокзале заканчивались боеприпасы, медикаменты. Савин принял решение прорываться. В 18 часов начался выход четырьмя группами.

Первая группа (42 тяжелораненых на одной БМП) погибла почти вся - машину подбили на перекрёстке. Выжили лишь двое, попавшие в плен.

Вторая группа (Савин с штабом) сначала нашла три БМП 81-го полка, но на Старопромысловском шоссе попала в засаду. Савин с несколькими бойцами укрылся на автобазе. Здесь осколок гранаты попал ему в глаз - смерть была мгновенной. Тело комбрига погрузили в найденную "Волгу", но и её вскоре подбили.

Третья группа (142 человека с танком) смогла прорваться к своим.

Четвёртая (6 человек прикрытия) вышла последней.

Так закончилась эта трагедия. Из 446 человек, вошедших в город, погибло и пропало без вести около 160. Но самое страшное - эти жертвы оказались напрасными. Через несколько дней президентский дворец всё же взяли, но война на этом не закончилась. Она продолжалась ещё полтора года...

Трагедия 131-й бригады стала кровавым прологом к Первой чеченской войне, но далеко не её завершением. Те, кто выжил в новогоднем аду Грозного, ещё полтора года продолжали воевать в Чечне, а потом многие прошли и через вторую кампанию. Но именно эти двое суток - с 31 декабря 1994 по 1 января 1995 года - навсегда остались самой страшной страницей в истории соединения.

Что же стало с теми, кто принимал роковые решения? Генерал Пуликовский, отдавший устный приказ на захват вокзала, в 1996 году возглавил группировку войск в Чечне. В августе 1996 года история повторилась - российские части в Грозном вновь оказались в окружении, вновь по рации звучали обещания помощи, которая так и не пришла, вновь гибли люди. В 1997 году Генпрокуратура провела проверку по факту гибели 131-й бригады, но уголовное дело против Пуликовского так и не было возбуждено - он попал под амнистию к 50-летию Победы. Впоследствии генерал сделал неплохую карьеру, став полпредом президента на Дальнем Востоке.

Генерал Квашнин, разрабатывавший план штурма, не только избежал ответственности, но и в 1997 году стал начальником Генштаба, а в 1999 получил звание Героя России. Министр обороны Павел Грачёв до 1996 года оставался на своём посту, а затем стал советником в "Рособоронэкспорте".

А что же сама бригада? Она существует до сих пор, по-прежнему дислоцируется в Майкопе. В её музее есть стенд, посвящённый событиям в Грозном. На территории части установлен памятник - та самая подбитая БРЭМ, на которой погиб майор Глаголев. Каждый год 1 января ветераны бригады собираются у этого памятника, чтобы вспомнить тех, кто не вернулся из новогоднего боя.

Но самое страшное - это судьба правды о тех событиях. В отличие от американской операции в Могадишо, которая была детально исследована и стала достоянием общественности, история 131-й бригады так и осталась в тени. Официальных расследований не проводилось, командование предпочло списать всё на "стечение обстоятельств". Книга "Я из огненной деревни..." Константина Куралесина, где собраны свидетельства выживших, так и не стала бестселлером. Фильмов, подобных "Чёрному ястребу", снято не было.

Почему так произошло? Ответ, увы, очевиден. История 131-й бригады - это не просто рассказ о воинской доблести. Это история о преступной халатности командования, о политических амбициях, стоивших сотен жизней, о том, как отправляли на убой неподготовленных солдат. Такие истории не любят вспоминать ни власти, ни общество. Гораздо удобнее сделать вид, что этого не было.

Но забывать об этом нельзя. Потому что память о тех событиях - это не только дань уважения погибшим. Это ещё и страшное предупреждение на будущее. Предупреждение о том, что случается, когда политические амбиции ставят выше человеческих жизней, когда приказы отдают люди, никогда не нюхавшие пороха, когда армия становится заложником чьих-то амбиций.

Сегодня, спустя почти тридцать лет, мы обязаны помнить имена тех, кто погиб в новогоднюю ночь в Грозном. Помнить не как "неудачников", попавших в засаду, а как солдат, до конца выполнивших свой долг в условиях, которые иначе как преступными не назовёшь. Их трагедия должна стать уроком - чтобы такое никогда не повторилось...

Сайт памяти военнослужащих группировки "Север" -http://memoriesnorth.narod.ru/

Список погибших и пропавших без вести военнослужащих 131-й ОМБСР https://vk.com/topic-176542550_40783655